– Я не помню другого имени, как и другой жизни, – сказал Гай и посмотрел в свою чашу. Осталось на три глотка. Что за дерьмо. А он, к тому же, и не нашел места, куда прибиться на ночлег, хотя вокруг простирался целый город – казалось бы, живи где хочешь. – Но назови мне себя и свою родину, и, может быть, разум очнется от гнета римлян.
И – стоило рискнуть. Показав пальцем на киликийца, Гай спросил немного тише:
– Нет более подлых существ, чем пираты. Какая вошь кусает Спартака, если он позволяет им оставаться в городе?
Gaius Julius Caesar

На вопросе о пиратах, Агрон нахмурился. Самому бы знать. Вот если бы Лициск спросил про пленных римлян, он бы не задумываясь ответил, что вошь рыжая и ныне вдовая. Потом бы, конечно, осекся и добавил, что "так оно надо".
— Доверием и он к ним не проникся, если ты об этом, - пожал плечами Агрон. — Да только то, что даже римляне здесь не дохнут, словно мухи, от голоду - заслуга киликийской мрази.
Agron

Криксу Синуэсса была не по нраву, однако, решением было переждать холода за надежными стенами, с запасом еды и крышей над головой. Он ступал по улицам города, вырванного из плоти Римской Республики, и ныне освобожденного от гнета господ – свободного города. Первого, но далеко не последнего на их пути – святая вера, как и падение Республики. Рим захлебнется собственной кровью, убеждал он Нэвию, когда впервые вложил меч в ее руки. И Рим за их спинами утопал в крови.
Crixus

Нэвия разделяла чувства Крикса и не испытывала сострадания к плененным. Ее губы медленно растянулись в улыбке, когда взгляд устремился на закованных в кандалы римлян, бывших некогда господ, а сейчас – живых трупов. Их всех мучили голод и страшная жажда, их рты раскрывались, хватая воздух, словно рыбы, выброшенные на берег прибоем, кандалы натерли нежные запястья, зловонный запах окутал их, как саван окутывает покойника, и любой, окажись на месте Нэвии, испытал бы к этим несчастным людям сожаление и сочувствие, но девушка не чувствовала ничего, кроме превосходства.
Naevia

Назир замечал одну общую черту за всеми бывшими гладиаторами дома Батиата - и парой других, что присоединились позже. Все они убивали зрелищно. Им, казалось, мало было ткнуть человека мечом в грудь, чтобы тот умер. Надо было сначала отрезать руку. Или ногу. Или голову - непременно двумя мечами сразу. Или как-нибудь ещё эффектно вспороть брюхо, чтобы кишки вывалились, а человек не умер сразу. Назир бывал на аренах со своим бывшим хозяином и наблюдал за схватками гладиаторов для потехи граждан. Быстрые смерти не приветствовались толпой, милосердие - тоже.
Nasir

Людей вообще убивать трудно.
Римских говнюков чуть легче.

Срочно требуются: Спартак, Тиберий Красс, киликийские пираты.